Заря, занимающаяся над бескрайним морем, обещала ясный и знойный день. Легкий туман, похожий на дымку, стоял над водою, а море переливалось бирюзой, стараясь вобрать в себя всю глубину бесконечности неба. Корабль шел прямо на восход, разрезая белой стальной грудью розово-красную солнечную дорожку, соединяющую пароход с багровым гигантским солнцем, медленно поднимающимся из воды. Пароход покинул порт накануне ночью и сейчас находился в открытом море, а потому, куда ни кинь взор, везде расстилались только море и небо. Казалось, что земли больше не существует, что в мире нет ничего, кроме этого белого парохода, огромного солнца, соленого моря да синего неба. И несколько человек, сидевшие в шезлонгах на верхней палубе, казались единственными живыми существами, сохранившимися в безбрежном мире. Возможно, что сейчас и они думали то же самое, и им уже трудно было представить, что только вчера они были среди родных, у себя дома, и даже почти не думали о предстоящем путешествии, а завтра должны уже были оказаться на том берегу, манящем и неизвестном, берегу, о котором так много говорили, но который и пугал тем, что был им так мало известен. Никто из них не бывал там раньше. Правда, они читали о нем в книгах и газетах, смотрели фильмы в кино и передачи по телевидению. Но так уж сложилось, что, хотя все слышали о нем примерно одно и то же, представляли себе тот берег все по-разному. Каждому хотелось, чтобы он был таким, как они себе его представляли, таким, где каждый из них сумел бы найти то, что искал.

- Как ярко светит сегодня солнце, - сказала полная, молодящаяся дама, руки которой были увешаны массивными кольцами, - совсем как мой бриллиант. - И она показала соседям свой самый крупный перстень. - Говорят, что на том берегу бриллианты изумительной воды и совсем недорогие. Я бы с удовольствием купила несколько штук.

- На том берегу ювелирные магазины просто набиты золотом и драгоценными камнями, - живо откликнулась худенькая, коротко стриженная старушка с большим золотым крестом на груди, который она почему-то носила поверх белой мужской рубашки и вязаного свитера с широким воротом. - Там, вы знаете, всего этого так много, что храмы просто утопают в роскоши. Какое это, должно быть, счастье для Иисуса - видеть, что ему так преданно поклоняются. - И она истово перекрестилась.

- При чем здесь Иисус, - возмущенно вставил пожилой толстяк в феске. - Там вообще поклоняются Магомету и Аллаху. - И он молитвенно поднял руки к небу, и сидевшая рядом старушка различила, как губы его прошептали: "Аллах акбар!"

- Ну вот еще, - возмутилась она. - Да как же это на том берегу поклоняются Аллаху, когда всем известно, что там - христиане!

- На том берегу - только правоверные. Христианам там и улицы мести не позволят, - твердо заявил толстяк.

- Ну уж вы скажете тоже, - вставила дама в кольцах. - Я сама видела по телевизору, как одна дама надевала в храме на том берегу на руку Богоматери прелестный браслет с огромным рубином, кстати, даже больше моего, - и она показала публике свой рубиновый перстень. - Да, да, еще больше. А как бы она это сделала, если бы там не было христиан?

Ее слова, казалось, произвели впечатление на всех, кроме мусульманина.

- Вы верите этим обманщикам, что работают на нашем телевидении? - презрительно хмыкнул он.

- А что вы, собственно, имеете против телевидения? - вмешался в разговор молчаливо сидевший, до этого незаметный, человечек в сером костюме, с бегающими глазками за стеклами очков и с маленьким острым носом. - У нас прекрасное телевидение, и все, что мы показываем - правда.

- Кто это - мы? - заинтересовался мусульманин.

- Ну, мы - это работники телевидения, - уклончиво ответил человечек в сером костюме.

- Так вы с телевидения?

- В определенном смысле - да. Я его генеральный директор.

- Генеральный директор телевидения?! - ахнула дама с перстнями. - Ну, вы-то все точно знаете, что на том берегу! Расскажите нам, пожалуйста, что же там на самом деле!

Человечек в сером костюме явно смутился.

- Вы требуете слишком многого. Кто же вам может рассказать то, что есть на самом деле?

- Как кто? Но вы же сами сказали, что все, что вы рассказываете, правда!

- Сказал. А что я должен был сказать? Вы же хотите знать, что происходит на том берегу. Вот мы вам и показываем то, что вы хотите видеть.

- Откуда вы можете знать, что мы хотим видеть? - надменно изрек невысокий кругленький человек в солидном чесучовом костюме, посасывающий гаванскую сигару.

- Ну, это как раз несложно. Вот вас, например, интересует валютный курс их биржи. Мы регулярно сообщаем котировку доллара на том берегу.

- Вынужден признать, что это вы действительно знаете, - ответил любитель гаванских сигар, и в голосе его даже появился оттенок уважения. - Интересно, кто вам подсказал эту здравую идею?

- Да вы же и подсказали. Мы же знаем, что интересует наших деловых людей, - гордо заявил джентльмен в сером.

- Ну при чем тут деловые люди? - возмутилась старушка. - Тот берег - это берег религии и мечты.

- Это, простите, вам так кажется, - веско прервал ее любитель сигар. - Тот берег - крупнейший деловой центр. Можете мне поверить, я вам не какая-нибудь старая дева, помешанная на распространении Евангелия на благотворительных вечерах. Только наши банки по-настоящему распространяют Евангелие. Кстати, именно я инициатор изображения ликов святых апостолов на наших купюрах.

- Как! Так мы имеем дело со знаменитым... - восторженно воскликнул было человек в сером.

Но любитель сигар властным жестом остановил его:

- Ни слова больше! Если вы знаете, кто я, это не обязательно знать всем.

- Тоже мне, секретность! - презрительно скривился мусульманин. - Неужели вы думаете, что на том берегу может быть какая-нибудь секретность?

- А неужели же вы думаете, что ее там нет? - неожиданно вмешался в разговор седовласый мужчина с холодными глазами стального цвета и тяжелой нижней челюстью. - Хотел бы я посмотреть, как страна может существовать без секретов!

- Но тот берег - не страна!

- Какая разница? Вы что же думаете, там нет того, кто стоит, подобно нам, подъявши меч?

- Подъявши меч? Так вы, по-видимому, военный, - мгновенно среагировал человечек в сером.

- Не скрою - да. И горжусь этим. Я генерал военно-воздушных сил, и в моих руках, смею утверждать, небо мира.

- Небо мира в руках Иисуса, - немедленно воскликнула возмущенная старушка.

- В руках Аллаха, - как эхо, вторил ей мусульманин.

- Иисуса! Аллаха! Да при чем здесь они! Небо мира в руках тех, кто сидит за штурвалами самолетов, несущих ракеты, и уж тем более в руках тех, кто отдает им приказы. Да стоило бы мне отдать некий приказ, и от того берега вообще бы ничего не осталось!

- Ну, это уж вы слишком, - примирительно заметил человечек в сером. - Да к тому же, есть и правительство, которое командует военными.

- Правительство! - презрительно передернул плечами любитель сигар. - Правительство способно выполнять лишь то, что скажем ему мы.

- Или мы, - немедленно поддержал его генерал.

- Господа, господа, ну к чему же нам ссориться, - вставила наконец дама с перстнями. Она давно уже переводила встревоженные взгляды с одного участника разговора на другого, ожидая удобного момента снова включиться в беседу. - В конце концов, все мы, так сказать, в одной лодке, и все мы одного класса, ведь мы же все с вами занимаем каюты люкс или, по крайней мере, первого класса, все мы плывем на тот берег, нам нужно держаться вместе, а мы вдруг ссоримся.

- Верно, верно, - немедленно поддержал ее человечек в сером. - Нам нужно держаться вместе, а не то, неровен час, корабль перевернется. Знаете, у нас на телевидении даже рубрика такая была: "Не раскачивайте лодку". В ней даже один раз выступал сам премьер-министр.

- Нашли пример для подражания! Да второго такого дурака, как наш премьер-министр, поискать надо. Слава богу, хоть аппарат у него подходящий. Я рекомендовал ему одного малого - бойко для него пишет. Я этому парню излагаю, что нужно сказать, и он это все ловко подает.

- Вы что, хотите сказать, что все, что говорит наш премьер, это ваше мнение?

- А вы думаете, чье? Не его же! Да если бы он свои мнения высказывал, так и трех дней бы не продержался.

- Не могу поверить, - сказал человечек в сером, хотя по глазам его было видно, что он в этом не сомневается.

- Что же тут не верить? Правительство должно подчиняться тем, в чьих руках реальная власть, - самодовольно заявил генерал.

- Вы намекаете, что и вы командуете правительством? - поинтересовался человечек в сером.

- Я уже вам это сказал. Не люблю пустую болтовню. Надеюсь, что на том берегу меня поймут. У них там тот же принцип: меньше болтовни - больше дела.

- Ах, господи! Как мне жаль, что вы неверно понимаете тот берег! Тот берег - это берег Иисуса, - воскликнула стриженая старушка с крестом. Она собиралась еще что-то сказать и даже вдохновенно закатила глаза, чем явно вызвала раздражение мусульманина, но любитель сигар резко прервал ее:

- Мы неверно понимаем, а у вас монополия на Иисуса и тот берег, - насмешливо сказал он. - Хотел бы я посмотреть, что бы вы делали с вашим Иисусом, если бы мы не строили для вас церквей.

- А мы бы не показывали их по телевизору, - угодливо добавил человечек в сером.

- Но, господа, вы настоящие циники. Это же ужасно! - воскликнула старушка.

- Да уж не ужаснее ваших глупых молебнов. Неужели вы думаете, что ему не надоели ваши вечные призывы к нему:  Господи, помилуй, да дай то, да это... Мы не просим, мы действуем, и все получаем сами. А получим, выделяем и ему.

- Да, это правильно, это я понимаю, - неожиданно сказала дама с перстнями. - Мой муж, кстати, тоже крупный промышленный магнат, абсолютно такой же. Он говорит, что Бог таких любит, потому мы и богаты. Просят только нищие, которые работать не хотят.

- Да, да, это так, как это: "блаженны нищие духом", - сладостно-задумчиво произнес человечек в сером. - Вот мы тут все нищие духом, потому и блаженны.

- Нет, неверно! - неожиданно раздалось откуда-то сверху. Голос был молодой, ясный и звонкий. И прозвучал он таким неожиданным диссонансом ко всему, что до него говорилось, что глаза всех присутствующих невольно обратились в ту сторону, откуда он исходил. А шел он с капитанского мостика, но на нем стоял не капитан, а совсем юная светловолосая девушка, стройная и высокая, в облегающем фигуру белом хлопковом платье. Волосы и кожа ее слегка золотились в лучах яркого солнца, и потому тем, кто смотрел на нее снизу, казалось, что от нее исходит сияние. Синие глаза девушки искрились. В них тоже, по-видимому, отражалось солнце, и лучики его она смело бросала на тех, кто был внизу.

- То есть как не верно? - обиженно спросил человечек в сером. Он привык у себя на телевидении быть во всем правым.

- Потому что вы действительно нищие духом, но не вы блаженны.

- Ну, это еще как сказать... - возразил человечек.

- Говорите как хотите, - сказала девушка, - но это нищие богаты и блаженны духом, а вы, вы просто жалки! И вы еще плывете на тот берег!

- Позвольте, что же это в нас такого жалкого? - возмутился любитель сигар.

- А вы не замечаете? Воистину, нет более слепого, чем тот, кто не хочет видеть. И вы еще называете себя поводырями человечества. Слепые поводыри слепых!

- Ну, знаете ли, вы поосторожнее. Мы вам здесь все в отцы годимся, - раздраженно воскликнул генерал.

- Вы мне в отцы не годитесь, - спокойно ответила девушка. И в ее тоне было столько уверенности и твердости, что все посмотрели на нее с изумлением.

- Тот берег не для вас. Там вообще нет таких, как вы. Где вы живете и для чего? Что вы видели в своей жизни?

Слова ее были похожи на острые стрелы молний. Они сверкали в воздухе, и все слушавшие ее ясно это видели. Теперь они совсем растерялись. Более того, они заметили вдруг, что что-то стало изменяться и в воздухе. Он как бы сгустился, небо помрачнело, откуда-то из глубины небес стали собираться тучи. Наэлектризованный воздух сдавил грудь. Тем, кто еще недавно были смелыми победителями жизни, стало не по себе.

- Что значит - для чего живем? Живем для дела, - не слишком уверенно ответил любитель сигар.

- Для какого дела? Для получения прибыли?

- Ну, в общем, верно, - ответил банкир. Он провел в своем банке почти сорок лет, гордясь своими успехами, и только сейчас вдруг почувствовал, что что-то в его жизни, видно, было не так.

- А кому ваше дело принесло пользу? Кому оно согрело душу, кому оно открыло небо, кого приблизило к звездам?

- Мы, вообще-то, так вопрос не ставим. Звезды - звездами, а деньги - деньгами.

- Так зачем же вы отправляетесь на тот берег? Неужели вы думаете, что кого-то интересуют изображения Христа на монетах?

- Да, да, верно, верно: Богу - божье, кесарю - кесарево, - неожиданно вставил человечек в сером. Он явно хотел произвести на девушку приятное впечатление.

- Кесарю - кесарево, - насмешливо подхватила та. - Да, ему-то вы свое отдали. И свою душу продали, и чужие покупали весьма дешево и охотно. А вот к Богу не обращались.

- То есть как, а наши передачи о церковных праздниках?

- Снятые на деньги мытарей для того, чтобы увековечить их лобзания с митрополитами? Души у дьявола, а оболочки - к Богу? И вы верите, что так бывает?

Генеральный директор телевидения смущенно замолчал, и на лице его отразилась нешуточная тревога. К тому же он заметил, что небо приобрело уже совершенно свинцовый оттенок, а на гребнях волн появились белые барашки - верный признак приближающегося шторма.

- Ну, что вы тут нас пугаете, как малых детей! Мы все же люди взрослые, и привыкли и за себя отвечать, и другими командовать, - внезапно вмешался генерал.

- Другими-то вы командовать привыкли, - немедленно парировала девушка, - а вот за себя отвечать не умеете. Вы заставляете за свои вздорные желания и поступки отвечать весь мир. Вы готовы все уничтожить, лишь бы все так же править миром. Но это вам больше не удастся. Ваша власть кончается.

- Это как же? - не понял генерал.

- А вот так, - воскликнула девушка и подняла руку. И все увидели, как из ее руки брызнули во все стороны ярко-белые, красные, голубые, оранжевые молнии. И в их свете за ее спиною отчетливо обрисовались два белоснежных крыла, а вокруг головы засверкал золотистый нимб.

- Ах, ангел Божий, ангел Божий, - закричала старушка с крестом и рухнула перед девушкою на колени. - Я узнала тебя. Принимаешь ли ты меня? Уж я-то всю жизнь провела в праведности.

- Покупая себе блаженство? Что дала твоя праведность близким твоим, кроме нудных нравоучений? Чем порадовала ты Бога, в которого верила, кроме как проповедью жестокого фанатизма, так же, как и "правоверный" в феске? Вы думаете, что на том берегу людей делят на правоверных и неправоверных, на православных и католиков, на буддистов и протестантов? Глупцы! На том берегу людей делят на честных и подлецов, на добрых и злых, на любящих и ненавидящих, на верных и предателей. Вот как поступают на том берегу. А вы во все вносите свой мелкий расчет, все надеетесь купить, а что-то лишнее еще и продать! Разве не для этого вы везете свои драгоценности? - обратилась она неожиданно к даме в перстнях.

- Но я же не думала, что у вас так строго и все все знают, - испуганно пролепетала та.

- Да, у нас все знают. Наш суд справедлив, потому что исходит из совершенного знания. И по этому знанию вам нет места на том берегу.

- А где же тогда наше место? - в ужасе прошептал человечек в сером.

- А вы разве еще не поняли? - грозно спросила девушка. - С вами говорит Вечный Судия, а вы ничего не замечаете? Посмотрите на небо! Взгляните на него первый раз в своей жизни! Сегодня утром оно было прекрасным. Но ваши речи возмутили его. И небо судит вас. По его законам вы уже осуждены. Приготовьтесь: времени у вас нет!

- Как нет? Как нет?

- Как же нам приготовиться? - раздались со всех сторон крики, похожие на испуганные голоса чаек перед бурей, но их заглушил рев океана. Огромный вал внезапно поднялся в море и затопил палубу. Все это длилось всего несколько мгновений, а после того, как вал схлынул, палуба была удивительно чиста. На ней не было ни людей, ни шезлонгов. Бездонная пучина поглотила их, не оставив и следа от их бесполезного пребывания на Земле.

И, удивительное дело, сразу же после этого небо неожиданно очистилось, солнце ярко засверкало в зените, а штормовые морщины моря разгладились, обратившись в ласковый штиль.

Удивленный капитан вышел из своей рубки на мостик:

- За тридцать лет плаваний такое вижу в первый раз, - обратился он к девушке, - а вы вот первый раз в море, и вам так сразу повезло: увидели, как девятибалльный шторм улегся за минуту. Видно, вы родились в рубашке!

- Или со звездою во лбу, - со смехом ответила та.

- Может и так, - усмехнулся капитан и снова вернулся в рубку, чтобы уточнить курс, а девушка легко сбежала вниз по трапу и исчезла за дверью какой-то каюты.